– Извините, – и снова кланяется низко, чувствуя как стучит сердце, как птица пойманная в силок, грозясь выскочить. От страха. От непонимания. От смущения. От надежды. Такой иррациональной, такой ненужной, несвоевременной, но такой желанной надежды. Улыбается чуть неловко, опасливо, почти вжимая голову в плечи, словно говоря — это не я, оно само.