Данте замер, Киён тоже оцепенел. Во взгляде был не испуг, а какая-то законсервированная и ужасная картинка. Срочно захотелось обнять и успокоить. Ли вскочил и унёсся на кухню, оставив тянущуюся руку Данте подвешенной в воздухе. Кисть опустилась на простыни, и маг закусил губу в волнении. Брови сошлись тонкой дугой — не от боли, а от тянущего нежного сожаления.